Об Индии мы, конечно, знаем немного больше, чем старик Хоттабыч, для которого она, как известно, находилась «на самом краю земного диска», и даже больше, чем его друг-пионер Волька ибн Алёша Костыльков. С падением «железного занавеса» и распадом СССР мир резко приблизился к жителям постсоветского пространства, дав возможность тем, у кого есть такая возможность, познакомиться с ним поближе и даже изучить его, поэтому об Индии мы знаем даже больше, чем герои «Песни о переселении душ» и «Песни про йогов» В. Высоцкого. Однако чем ближе и больше мы её узнаём, тем более загадочной она нам представляется. И дело даже не в том, что в стране богатейшей и древнейшей культуры, в сверхдержаве с ядерным оружием больше половины населения живёт за чертой бедности, а в удивительной живучести древних традиций и их влиянии на менталитет индийцев нового времени. Это сочетание поражает всех, кто хоть как-то прикасается к культуре и быту Индии, и очень ярко проявляется во многих аспектах обычной её жизни. Особенно – в обряде похорон.

«Увидеть Варанаси и умереть»

О похоронах в Индии можно писать целые научные труды, которые будут посвящены не столько самому описанию процесса, сколько его объяснению. В самом деле, при всей простоте индийского погребального обряда более символического, чем он, наверно, нельзя найти ни в одной стране и культуре мира. Не менее поражает и поведение людей, которые хоронят своих близких и родных. Но всё становится понятным, если постоянно помнить об учении о переселении душ – неотъемлемой части индуизма (согласно статистике, индуизм исповедуют почти 81% населения этой страны). Мы не будем останавливаться на нём, тем более что лучше и ёмче Высоцкого об этом даже индийцы не рассказали, просто отметим, что вера в переселение душ – это краеугольный камень чуть ли не всего их мировоззрения и мировосприятия.

Что же касается смерти и похорон, то, говоря о них, нельзя не вспомнить о священном для индусов городе Варанаси, называемым ими «городом мёртвых». Бесстрастная статистика такова: на население в 1,3 млрд. человек с годовым приростом в 1,38% (данные на 2007 год) ежегодно умирает около 7 млн. И каждый из них, кто исповедует индуизм, мечтает умереть именно в Варанаси. Но, к сожалению, лишь немногие могут себе позволить эту роскошь: расстояние от этого города до любой крайней точки материковой Индии исчисляется в сотнях, а то и в тысячах километрах (от Дели до Варанаси, например, около 800 км.), и преодолеть их с умирающим очень часто является непосильной задачей. К тому же по канонам индуизма похоронный обряд, представляющий собой кремацию, должен быть проведён в первые же сутки после кончины человека (в идеале – в течение 5-7 часов). Стремясь соблюсти это требование, многие индийцы привозят в Варанаси своих ещё полуживых родственников и остаются с ними до тех пор, пока они не умрут. Иногда срок ожидания смерти длится неделями, а то и месяцами, и всё это время умирающие и их родственники находятся под открытым небом возле Ганга.

Трудно сказать, когда именно родилась эта практика, однако известно, что она была чрезвычайно распространена уже во второй половине XIX века. Из описаний того периода можно сделать вывод, что начало ей положили богатые и знатные индусы, выходцы из высших каст или добившиеся положения в обществе благодаря своему богатству. Именно они завели обычай поселяться в Варанаси, который в те времена назывался на английский манер Бенаресом, в последние годы своей жизни. Их пример был быстро подхвачен по всей стране, и таким образом Варанаси приобрёл свой теперешний статус.

Чтобы лучше понять, почему для места последнего упокоения был выбран именно Варанаси и что он значит для индийцев, нам придётся слегка отвлечься от темы и немного о нём рассказать. Тем более что он этого достоин и без статуса «город мёртвых».

«Рим индусов»

Штат Уттар-Прадеш, на чьей территории находится Варанаси, занимает первое место в Индии по численности населения (199,5 млн. человек. по данным 2011 года) благодаря тому, что расположен на севере страны в плодородной долине между Гангом и его притоком Джамной. Первые поселения в этой области появились ещё в III тыс. до н. э., а сам же город Варанаси, по одной из легенд, был основан не кем-нибудь, а самим богом Шивой примерно в это же время. Уже одно это явилось бы для человека с религиозным сознанием поводом для как минимум благоговейного отношения к этому месту, тем более что Варанаси входит в число семи важнейших городов в индуизме и является объектом интенсивного паломничества. Однако ценен он не только этим. Например:

1. о нём не раз упоминается в таких важнейших памятниках индийской культуры, как «Ригведа», «Сканда-пурана», «Рамаяна» и «Махабхарата». «Ригведа» вообще называет его «Сияющим» городом, намекая тем самым на его положение в древности как одного из центров брахманизма.
2. уже в VII веке н.э. он был известен как центр религиозной, образовательной и художественной деятельности, а его длина вдоль Ганга простиралась на 51 км.
3. издавна этот город считался центром ткачества. Шёлковое сари из Варанаси – это до сих пор эталон и символ красоты, а бенаресский (варанасский) шёлк считается одним из лучших.
4. наконец, благодаря своему расположению он является одним из главных мест почитания Шивы и Ганги – богини, воплощающей собой реку Ганг. В немалой степени этому способствует огромное количество храмов, среди которых есть уникальный в своём роде деревянный храм, построенный из лучшей непальской древесины. Этот храм и набережная, где он стоит, находятся под покровительством королевской непальской семьи.

В индуистской космологии Варанаси считается центром Вселенной и её началом, духовным центром, соединяющим мир живых и мир мёртвых, а также городом, где пребывали боги до своего ухода в Гималаи. Кстати сказать, археология даёт немалую почву для подобных восторженных утверждений: согласно данным неоднократных раскопок, Варанаси – древнейший на сегодняшний день город из числа постоянно населённых, ровесник Вавилона. Неоднократно захватывавшийся и разрушавшийся (в нём нет ни одного здания или храма старше XVIII столетия), каждый раз он воскресал из руин подобно птице Феникс и снова занимал своё место в мире и в культуре. Индийцы почитают этот город наравне со своими божествами и считают, что если человек даже просто находится в нём, то он – уже на пути к просветлению, а если заночевал тут, то это сродни медитации.

Варанаси священен не только для индусов и джайнов (последователей ещё одного древнего индийского учения джайнизма), но и для буддистов. В 10 км. от его центра находится район Сарнатх, где, согласно их учению, Будда прочитал свою первую проповедь. Сейчас там находится множество буддистских храмов, религиозных памятников и даже растёт «правнук» того дерева, под которым, согласно преданию, на принца Гаутаму снизошло откровение.

Некоторые особенности кремации по-индийски

Кремация трупов происходит на двух гхатах – ритуальных набережных в виде лестниц, спускающихся прямо к Гангу. Длина каждой набережной достигает 5-8 км., и погребальные костры горят на них днём и ночью: так, только на одной площадке – Маникарника-гхате – ежедневно кремируется две-четыре сотни трупов. По другим данным, число «прошедших» через обе гхаты в день может достигать до одной тысячи. Причём надо сказать, что далеко не все индусы могут быть кремированы после своей смерти. Так, запрещено сжигать:

1. детей до 13 лет.
2. монахов и прочих «садху» — отрекшихся от мира и его радостей и посвятивших свою жизнь духовным практикам.
3. беременных женщин.
4. незамужних девушек.
5. пришедших умирать в Варанаси бедняков, у которых нет средств на кремацию.
6. больных лепрой.
7. тех, кто умер от укуса кобры.

На последней категории стоит остановиться подробнее, ибо она приоткрывает ещё одну сторону индийского религиозного сознания. Индийцы верят, что укушенный коброй не умер, а впал в кому, поэтому сжигать его считается убийством. Вместо кремации его обворачивают в плёнку, укладывают на сделанную из бананового дерева лодку, прикрепляют к нему табличку с именем и домашним адресом и сталкивают в Ганг. Те монахи-садху, что медитируют на берегу, часто стараются выловить этих людей из реки и пытаются вернуть их к жизни с помощью медитаций. Сложно сказать, получается ли у них что-либо или нет, но, бесспорно, попытка эта во всех отношениях благородная и достойная, тем более что, как говорят, однажды одному садху, медитировавшему в 300 метрах от гхаты, удалось оживить укушенного коброй. Семья этого человека на радостях хотела в прямом смысле слова озолотить монаха, но он отказался брать награду в соответствии со своим обетом.

Остальные трупы подлежат сожжению, причём это обязательно должен сделать сын умершего человека и лишь в виде исключения, если у покойного нет родственников или ещё по каким-либо из ряда вон выходящим причинам – брахман, представитель высшей, жреческой касты индийского общества, или чужой человек, принадлежащий той же касте, что и покойный. Несмотря на то, что кастовые различия в современной Индии начинают потихоньку разрушаться, их традиции ещё очень сильны. Согласно им, брахман, например, не имеет право касаться тела человека низшей касты, а к покойному из высокой касты не имеет права прикоснуться выходец из низшей, иначе нанесёт ему ничем не поправимое оскорбление.

Сакральный смысл кремации напрямую связан с двумя положениями индуизма: колесом сансары (колесом вечных перерождений души человека в разных телах и формах) и мокшей (состоянием, родственным буддистской нирване, при которой душа человека вырывается из колеса сансары с очищенной кармой и достигает абсолюта). Мокша – это завершение цикла перерождений, не только несущее избавление от тягот мира, но и полностью очищающее карму для следующей жизни. По этой причине индусы и стремятся умереть в Варанаси: в силу своего географического положения и исключительного значения в индуизме он рассматривается как единственное место, где можно достичь мокши самым простым способом – умереть в нём естественной смертью и сразу «освободиться», попасть в мир мёртвых. Специально бросаться под машину или ещё каким-либо способом сводить счёты с жизнью не следует: самоубийцу-то сожгут, конечно, по всем правилам, но, во-первых, это произойдёт на соседней Харишчандра-гхате, которая в сакральном смысле котируется намного ниже, чем Маникарника, а во-вторых, мокши душе такого человека не видать однозначно. Впрочем, в стране, где уровень детской смертности – один из наивысших во всём мире, а средний возраст населения составляет около 25 лет, вовсе нет необходимости бросаться под машину в Варанаси… Немалую роль в формировании такого представления сыграло и местоположение города: он стоит на западном берегу Ганга на трёх холмах, которые считаются тремя остриями трезубца Шивы. На восточном берегу нет ни одного строения – индусы верят, что там начинается «тот мир», куда Шива переправляет души умерших. Наконец, для религиозного сознания немаловажным является и факт, который не поддаётся вразумительному научному объяснению: текущий на юго-восток Ганг в этом месте течёт строго на север, в направлении священной тибетской горы Кайлас, на которой, по преданию, и живут боги.

Часто бывает и так, что в Варанаси доставляют уже мёртвых. В этом случае перед кремацией выясняют, какой смертью умер человек. Если он погиб в аварии или был убит, то его кремируют там же, где и самоубийц – на Харишчандра-гхате, находящейся в одном километре от Маникарники. Если же человек умер своей смертью, то ему – прямая дорога на Маникарнику. Кроме этих гхат, в Варанаси есть ещё и электрокрематорий, предназначенный для самых обездоленных, не сумевших собрать на дрова для своего костра ни единой рупии. Однако он не пользуется особой популярностью у индийцев: сила и власть традиций и отношение к гхатам у населения таково, что любая семья стремится скопить хоть немного средств для того, чтобы проводить своего умершего родственника в последний путь если не по полному обряду, то хотя бы символически, но обязательно на гхатах.

Есть, правда, случаи, когда умерших или погибших индусов по каким-либо причинам не доставляют в Варанаси, а устраивают им кремацию в другом месте. Например, известно, что «женщину тысячелетия» Индиру Ганди (1917 – 1984), застреленную собственными телохранителями, кремировали на берегу Джамны, а её прах был развеян над Гималаями. Но такие случаи являются исключениями из правила и выполняются, как можно предположить, только в соответствии с предсмертной волей покойного или ещё по каким-либо соображениям: слишком уж велика магия и аура Варанаси.

Однако для индуса важно не только умереть в «городе мёртвых». Не менее важным для достижения мокши является правильность и точность соблюдения обряда кремации. Мы уже упоминали о том, что его должен проводить сын умершего, и поэтому каждая индийская семья считает подарком и милостью богов, если в ней родится, выживет и вырастет сын. Умершего родственника нужно не только кремировать, но и затем постоянно поминать, чтобы избавить его душу от вечного скитания по земле, которое на фоне стремления достичь мокши считается хуже ада.

Как хоронят в Варанаси

Прежде чем предать покойного кремации, его соответствующим образом подготавливают:

1. сначала тело лишают волос. У мужчин их сбривают, а у женщин опаливают факелом, причём сын умершей должен стоять у изголовья спиной к ней и не смотреть ей в лицо.
2. затем труп обмывают речной водой, которая по определению считается священной, умащают благовониями, под чтение мантр натирают смесью из мёда, йогурта и различных масел и украшают цветочными гирляндами. Зачастую их роль выполняет обычная речная тина, которая тоже считается священной. При её применении ею обмазывают всё тело.
3. вся присутствующая семья также совершает омовение, а тот, который будет проводить кремацию, бреется наголо и одевается во всё белое. Если хоронят отца семейства, то это делает старший сын, если мать – младший, если жену – её муж.
4. одевают умершего во всё чистое, заворачивают в белый шёлковый саван, накрывают нарядным покрывалом и кладут на носилки из семи (по числу чакр) бамбуковых поперечин.
5. с пением мантры «Рам нам сагагэ» (что означает призыв переродиться и пожелание, чтобы в следующей жизни человека всё было хорошо) носилки подносят к реке возле места сожжения и окунают в воду.
6. открывают покойному лицо и руками по пять раз поливают его водой.

Дальнейшие действия предпринимаются в зависимости от того, кого хоронят или какой смертью умер человек: или его сталкивают прямо в Ганг, привязав к камню (или сбросив с лодки на середину реки), или готовят для него погребальный костёр. Это, пожалуй, самая затратная часть индийского погребального обряда, о которой ходят самые разные слухи и домыслы. Отчасти они порождены тем, что индийцы под предлогом помощи семье умершего не стесняются чуть ли не в открытую вымогать деньги у приезжих иностранцев, в сто раз завышая реальную цену на дрова для костра (1 кг. дров стоит от 4 рупий, а иностранцам озвучивают цену от 400 рупий, что эквивалентно 8 американским долларам). С другой стороны, для погребального костра высотой в один метр (общепринятая традиционная высота для представителей всех каст), по словам индийцев, уходит от 360 до 400 кг. дров, поэтому фраза о том, что «люди всю жизнь собирают деньги на последний костёр», вполне достоверна, особенно если учитывать средний уровень жизни и доходов в индийском обществе. Совсем нередка ситуация, при которой у бедняков не хватает денег для полноценного костра, и тело покойного лишь слегка, символически обжигают и обугленным сталкивают в реку.

Пока складывают костёр, сын приносит реке жертвоприношение в виде риса с кунжутом, который служит пищей для загробной оболочки души покойного. Пожалуй, на этом этапе очень чётко видна разница в материальном благополучии покойных: бедные индийцы предпочитают обходиться хворостом, а богатые обычно заказывают ценное сандаловое дерево, топлёное сливочное масло и ароматические благовония и часто жертвуют на костёр сумму, намного превышающую требуемую. Всё это, по мнению индусов, должно послужить жертвоприношением богу огня (и сам покойный – не исключение) и помочь душе дорогого человека обрести мокшу. Дровами и собственно кремацией занимаются представители одной из низших каст – домры (дом-раджа). Несмотря на их низкое положение в обществе, они пользуются уважением – не в последнюю очередь благодаря своему благосостоянию и конституционному запрету дискриминации по кастовому признаку.

Когда костёр готов, на него головой на юг кладут умершего, предварительно сняв с него покрывало (его потом отстирывают в реке), а сверху набрасывают хворост или обкладывают толстыми поленьями, щепками  и соломой. Затем старший сын (или один из старших братьев) пять раз обходит вокруг костра по часовой стрелке (это символизирует количество стихий, куда уходит тело покойного) и поджигает его, приговаривая «Рам нам сагагэ». Огонь берётся от горящего в храме Шивы неугасимого огня, который, по преданию, зажёг сам бог во время основания города. При разжигании костра запрещено использовать солярку, керосин и подобные им искусственные жидкости, допускается использование лишь природных масел. На церемонии сожжения присутствуют лишь мужчины, женщины на это время уходят молиться в ближайший храм. Связано это с тем, что до 1929 года существовал т.н. обычай сати (Сожжение вдов), при котором женщины-вдовы обязаны были сгореть на одном костре вместе со своими мужьями. В 1929 году этот обычай был отменён законодательно, однако женщины при кремации много плачут, а иногда под предлогом в последний раз проститься с мужем и сами совершают сати (один такой случай произошёл, например, в 2009 году), поэтому на это время их отправляют подальше от места сожжения.

Сама кремация длится около трёх-четырёх часов, и всё это время костёр окружён родственниками. На посторонних, особенно на туристов-иностранцев, обычно смотрят косо, хотя это никого особо не смущает. Особенно много зрителей собирается под вечер. Разрешена фото- и видеосъёмка этого процесса, за которую нужно или заплатить местным воротилам, или добыть разрешение у городских властей. Многие предпочитают первый путь как более лёгкий, хотя отношение и ценовая политика у тех, кто занимается сожжением трупов, напрямую зависит от профессии того, кто желает запечатлеть на память кремацию индуса. С журналистов всегда требуют больше в несколько раз, чем с обычных фотолюбителей.

Во время сожжения за костром следят специальные работники, которые бамбуковыми палками поправляют разные части тела покойного, вываливающиеся из костра. Особое внимание уделяется черепу: считается очень важным, чтобы он лопнул. Если этого не происходит, то совершающий кремацию родственник должен проломить его палкой. Это тоже связано с индуистскими поверьями: считается, что в момент сожжения душа покидает тело через одно из верхних отверстий – макушку головы, рот, глаза, уши или ноздри. Лопнувший череп – знак того, что открылось последнее отверстие для её выхода, и можно быть спокойным. Если череп по каким-либо причинам не лопнул, то родственник, проламывая его, тем самым помогает душе освободиться.

Покойного сжигают не до конца: мужчину – до ребра, женщину – до бедренной кости. Обгорелую часть трупа тот, кто совершает обряд, опускает в Ганг и через левое плечо тушит тлеющие угли, поливая их водой из ведра. Весь пепел сбрасывается в реку, а не полностью сгоревшие поленья жертвуются беднякам, у которых нет средств для погребального костра.

После похорон

Когда обряд проведён, все присутствовавшие при нём родственники омываются в Ганге или приносят жертвоприношение из воды и семян кунжута. Это – ещё одно проявление религиозного сознания: парадоксальным образом тело покойного считается нечистым, и эта нечистота переходит на всех его родственников. Своими жертвоприношениями они не только сами очищаются, но и помогают душе облечься в загробную оболочку, которая, в зависимости от своих грехов, или спускается во временный ад для прохождения через огонь чистилища, или поднимается во временное небо, где ожидает нового перерождения в обществе богов.

Очистившись от нечистоты, родственники покидают место кремации, где домры просеивают пепел от костра в поисках драгоценностей для их дальнейшей продажи. Это – распространённая практика, которая не считается постыдной: зачастую сами родственники рассказывают тем, кто занимается кострами, об имеющихся на трупе драгоценностях. Иногда можно стать свидетелем похорон какого-нибудь махараджи, чьи сыновья позволяют себе разбрасывать вокруг костра изумруды и рубины. Всё это достаётся людям касты домра (дом-раджа).

Через три дня родственники покойного возвращаются и «собирают кости»: три раза обходят место сожжения, собирают останки в глиняную урну и закапывают наполовину в землю. Ещё через несколько дней они снова приходят на гхату и развеивают останки в реке. После этого обряд похорон можно считать полностью завершённым.

Заключение

Уже давно стало общим местом удивление, граничащее с изумлением и благоговейным ужасом, у иностранцев, приезжающих в Варанаси из любопытства. Их поражает главным образом контрастное, шокирующее сочетание жизни и смерти: например, в Ганг сбрасывают пепел умерших и трупы, и тут же из него пьют воду и в нём купаются, совершают ритуальное омовение. И это при всём том, что когда обнародовали результаты лабораторной экспертизы речной воды, проведённой по заказу канала «Дискавери», мир действительно пришёл в ужас – столько в ней оказалось микробов, токсинов и возбудителей различных инфекций… Видимо, действительно есть вещи в мире, понять которые можно лишь живя рядом с ними. Но как бы ни шокировала иностранцев картина похорон в Индии, чем-то она всё же для них притягательна. Иначе как объяснить тот факт, что в последнее время среди сотен и тысяч индийцев, желающих быть кремированными в Варанаси, можно встретить и представителей других национальностей? Например, уже в начале XXI века на Маникарника-гхате был кремирован один американец. Что это – начало новой моды, желание странного посмертного экстрима, прихоть, стремление выделиться из толпы себе подобных или всё же… истинная потребность умершего? Ответ на это, пожалуй, знает только его душа, многорукий Шива да ещё, наверное, священный Ганг…